бы не допустили просчетов и самоуспокоенности, если бы следовали рекомендациям передовых ученых, а не заслуженных псевдопрофессионалов. И, главное, по всем основным характеристикам Красная Армия ни в чем существенно не уступала немецкой. Наоборот, она имела преимущества в идейно-политическом и нравственном отношениях, выгоды обороняющейся стороны. При перерастании войны в затяжную все долговременные факторы войны обращались в пользу СССР.
Ряд авторов сообщает о превосходстве вермахта в боевом опыте. Внешне это так. Но ложная трактовка действительно приобретенного опыта привела вермахт к грубой переоценке собственных сил и в конечном счете к краху. Тезис о том, что вермахт опирался на военно-экономический потенциал всех стран, захваченных Германией или зависимых от нее, также не является выводом из серьезного научного исследования. В действительности вермахт в июне 1941 года лишь в незначительной мере использовал некоторые ресурсы этих стран.
Однолинейность мышления не позволяла Сталину охватить все составляющие сложной военно-политической обстановки в тогдашнем мире. Он считал возможным лишь один вариант развития военных событий: Германия нападет на кого хотите, но не на СССР. При нарушении ленинского принципа коллективности руководства другие политические и военные руководители оказались не в состоянии направить события по правильному пути. Просчеты Сталина не ограничивались предвоенным периодом. Тяжелые последствия имела, например, его ошибочная оценка намерений противника летом 1942 года.
Нелепо утверждать, что якобы вообще не было нашей победы (Литературная газета, 1987, 6 мая), поскольку ее добились такой кровью, что виновников неоправданных потерь надо исторгнуть из истории. Прошлого не переделаешь и не отменишь, хотя цена победы и была неимоверной. Потери убитыми в армиях СССР и Германии соотносятся примерно как 3,5: 1. Напомним, что немцы нападали, а наступающий обычно несет несравненно большие потери, чем обороняющийся. Объяснить такое соотношение можно только фактором внезапности, который Сталин и его советники отдали противнику. Девиз «нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим» красиво звучит в песне, но смысл его страшен. Многие принимают число 20 миллионов погибших как некую данность, не задумываясь над тем, был ли иной исход. Некоторые вообще категорически отвергают исторические альтернативы. Не исследован вопрос, какое влияние оказали эти потери на последующее развитие страны. А разве девизы «план любой ценой» и «победа любой ценой» не имеют общей методологической основы?
Другие следуют ущербному принципу «победителей не судят», возникшему в то время, когда не существовало и зачатков общечеловеческих морали и права, а люди еще не научились соотносить цели и средства, необходимые для их достижения.
В последние десятилетия советские писатели проявили готовность не просто художественно изображать прошлое, но и исследовать его. Первое действительно невозможно без второго, достаточно вспомнить опыт А. Пушкина или Л. Толстого. Однако некоторые писатели, негативно относясь к тем или иным историкам, переносят это отношение на всю историографию, забывая, что вне науки нельзя изучить прошлое. Этот упрек я отношу и к И. Стаднюку. Он упустил возможность переосмыслить созданный им упрощенный образ Сталина, понять антисоциалистическую и антинаучную сущность его культа. В романе этот культ сводится к «гипнотической силе», «гигантскому авторитету» Сталина, недопустимо связывается с «натурой» революционных масс.
Для переосмысления образа Сталина КПСС дала нам теоретическую и политическую основу. Мы призваны раскрыть истоки современных механизмов торможения, полностью преодолеть любые проявления культа. Без этого невозможна демократизация общества.
3 июля 1987 г.
М. А. Гольдман, участник войны, пенсионер, г. Минск. Право каждого
Сегодня для любого мало-мальски мыслящего советского человека ясно, что все те негативные явления, которые сейчас так болезненно ломает наш народ, связаны с деятельностью Сталина и его приспешников. Характерно, что в своем «Открытом письме» Стаднюк не анализирует истоки зла, нанесенного советскому народу Сталиным, не предлагает помянуть тех, кто безвинно погиб в застенках. Стаднюк думает лишь об одном: как бы побольнее ударить Самсонова.
Кто имеет право на поиск истины? Каждый. Вот и я ищу истину: кто конкретно доносил, арестовывал, пытал, вырывал признания у безвинных, расстреливал их? Где могилы расстрелянных? Как увековечить память мучеников? Сколько их — замученных, расстрелянных? Как наказаны убийцы? Вот что должны знать и хотят знать советские люди. Это нужно и потомкам. И главное, как возник культ личности, не повторится ли он в ближайшее время и каковы соответствующие гарантии, если наша политическая система остается пока без изменений?
3 июля 1987 г.
О. П. Тёмушкин, доктор юридических наук, заслуженный юрист РСФСР, г. Москва. «Одна неправда нам в убыток»
Одна неправда нам в убыток
И только правда ко двору!
(А. Твардовский. По праву памяти)
Революционная перестройка, которую с энтузиазмом и трепетной надеждой поддержали все передовые слои советского общества, не имеет и не может иметь альтернативы — она жизненно необходима. Опыт, накопленный после XX съезда, показывает, что перестройка в сознании возможна лишь при условии полного преодоления идеологии и стереотипов, связанных с культом личности. И притом не с культом вообще, а именно Сталина как носителя самых уродливых и бесчеловечных его проявлений. Его культ связан не только с физическим уничтожением огромной массы людей, но и с внедрением в общественное сознание самых отрицательных качеств, не свойственных народу, — подозрительности, страха, чувства безысходности, а отсюда и равнодушия к делу, бездумного повиновения командному окрику, безынициативности, неуверенности в себе, то есть тех пороков, которые питают ныне механизм торможения. Изжитию этих пороков способен послужить лишь правдивый анализ прошлого. Как подчеркивалось в докладе М. С. Горбачева «Октябрь и перестройка: революция продолжается», такой анализ «должен помочь нам решать сегодняшние наши проблемы: демократизации, законности, гласности, преодоления бюрократизма — словом, насущные проблемы перестройки».
Мне нередко приходится выступать перед различными коллективами по проблемам социалистической законности. По просьбе аудитории, как правило, приходится обращать взгляд в ретроспективу. Люди настойчиво требуют рассказать правду о массовых репрессиях времен Сталина. Заслуживает всяческой поддержки стремление нашей печати рассказать правду о временах беззакония, воздать должное его жертвам.
Но было бы наивным прекраснодушием полагать, что в стране не осталось людей, которые по-прежнему поклоняются своему идолу. Речь, конечно, отнюдь не только о тех, кто выставляет его изображение на ветровых стеклах автомашин. Это скорее смешно, чем опасно. Тревожат те, кто, обладая авторитетом, а иной раз властью и влиянием, всячески сопротивляется разоблачению культа личности Сталина, в том числе и выплескивая свои эмоции на этот счет на страницы печати. При этом они камуфлируют свою позицию утверждениями о том, что, разоблачая культ личности, мы якобы принижаем достижения народа, подрываем авторитет социализма. Неужели они не понимают, что беззакония во времена Сталина не только не свойственны социалистическому строю, но, более того,
